В то время как Красноярск прилагает усилия для улучшения качества воздуха, Росморречфлот разрабатывает проект, способный свести на нет старания последних лет.
Властями рассматривается возможность сооружения перегрузочных комплексов в портах Красноярска и Лесосибирска.
На бумаге всё выглядит как очередной шаг к развитию транспортной инфраструктуры. На деле — это прямая дорога к тому, чтобы Енисей стал частью угольного коридора.
Официальные лица говорят о «развитии речного грузопотока», о «стратегическом значении» Северного морского пути. Но за этими фразами скрывается простая вещь — через Красноярск планируют гнать уголь. Миллионы тонн. С открытой перевалкой, с хранением под открытым небом, с постоянным пылевым фоном.
И если сейчас всё это представить в виде таблицы и красивых схем, через пару лет всё можно будет увидеть не на бумаге, а на окнах, крышах, в лёгких.
Из «чистого воздуха» — в чёрную пыль
Красноярск — город, который уже не раз попадал в мировые рейтинги по уровню загрязнения. Когда в морозные дни над ним висит серое облако, город словно накрывает крышкой. Люди просыпаются и первым делом смотрят не в окно, а в сводки: «Есть ли режим НМУ?».
Теперь к этому могут добавить ещё одну графу — «режим перегрузки угля».
Росморречфлот заявляет, что новые комплексы нужны для того, чтобы увеличить перевозки по Енисею и разгрузить железную дорогу. Мол, уголь — это лишь часть планов, будут и другие грузы. Но если присмотреться к проектам и заявлениям последних лет, всё становится очевидно: именно уголь — главный товар.
Железные дороги перегружены, экспорт через восточные направления упирается в инфраструктуру. Выход найден — река. Енисей соединяет Сибирь с Севером, а Север — с Азией. Это выгодно, удобно и, по расчетам чиновников, экономически блестяще. Только для жителей Красноярска и Лесосибирска это звучит как приговор.
Что такое «перегрузочный комплекс» по-русски
На словах — современная инфраструктура, на деле — открытые площадки, где уголь пересыпают с вагонов в баржи. В идеале всё должно происходить в закрытых терминалах, с фильтрацией, орошением и улавливанием пыли. В реальности в большинстве российских портов это просто большие насыпи угля под небом.
На Дальнем Востоке, в Находке, люди годами борются с угольной пылью. Там уголь перегружают в море, и чёрный налёт покрывает всё — от окон до детских площадок. Жители писали петиции, выходили на пикеты, требовали закрыть открытые склады. Ответ был один: всё законно, нормы не нарушены.
Теперь похожая схема может повториться в центре Сибири. Разница только в том, что если на Дальнем Востоке уголь уходит в море, то здесь он пойдёт по великой сибирской реке, мимо жилых кварталов, пляжей и дач.
Кто за этим стоит
Росморречфлот выступает как инициатор, но за ним — интересы угольных компаний и перевозчиков. Для них проект — золотая жила.
Уголь из Хакасии, Кузбасса и других регионов сегодня застревает на железной дороге. Пропускная способность ограничена, тарифы растут. А река — это дешёвый и ёмкий путь.
Логистика проста: из шахт уголь везут в Красноярск и Лесосибирск, перегружают на баржи, дальше — вниз по Енисею, потом по Северному морскому пути в порты Арктики, оттуда — в Азию.
С каждой тонны — прибыль. С каждого рейса — миллионы.
Для бизнеса — выгода. Для региона — новая угольная зависимость.
Что ждёт жителей
Угольная пыль — не просто грязь. Это канцерогенные частицы, которые оседают в лёгких и никогда из них не выходят. В ней содержится сера, свинец, мышьяк и другие тяжелые элементы.
Даже небольшая концентрация в воздухе повышает риск астмы, аллергий, сердечно-сосудистых заболеваний.
В Находке и Ванино местные врачи фиксировали рост респираторных заболеваний у детей после начала активной перевалки угля. В Красноярске, где и без того сложная экологическая ситуация, это будет катастрофа.
Жители, которые живут вблизи будущих портовых зон, получат двойной удар — шум, транспорт, пыль. Летом не откроешь окно, зимой пыль смешается со смогом.
Туристы перестанут ездить на Енисей, а жильё рядом с портом потеряет цену.
Иллюзия контроля
Чиновники уверяют, что будут установлены современные системы пылеподавления, водяные завесы и датчики контроля воздуха. Но примеры других регионов показывают: всё это существует только на бумаге.
В Находке, в порту Восточный, где использовали «передовые» технологии, жители до сих пор моют чёрную пыль со своих домов. В Новороссийске и Мурманске ситуация та же — «экологические» терминалы не спасают.
В Красноярске всё ещё хуже: сильные ветра, морозы, перепады температур. Системы орошения просто не работают зимой. А именно зимой пыль опаснее всего: она не рассеивается, а оседает в воздухе и на снегу. Весной этот снег тает — и вся угольная грязь уходит в Енисей.
Где экологи и местные власти
Экологи бьют тревогу, но их голоса тонут в потоке пресс-релизов.
Региональные чиновники осторожны: проект федеральный, спорить — значит идти против центра. Поэтому звучат дежурные фразы — «всё будет учтено», «будут применены лучшие технологии».
Только вот эти слова уже много лет сопровождают любую угольную стройку в России.
Если Красноярск не проявит твёрдость сейчас, потом будет поздно. Когда первые баржи с углём уйдут по Енисею, остановить процесс уже невозможно.
Экономика против людей
Сторонники проекта говорят, что это новые рабочие места и налоги. Но цифры не убеждают. Большинство рабочих мест на таких объектах — временные. Налоги, как правило, уходят в федеральный бюджет или оседают у подрядчиков.
А вот последствия остаются здесь.
Город получит не рост экономики, а рост заболеваемости.
Не новые парки, а новые отвалы.
Не инвестиции в будущее, а пыль.
Цена молчания
Пока проект не утверждён, у жителей есть шанс.
Необходимо требовать проведения общественных слушаний и независимой экологической экспертизы.
Не формальной, а реальной — с участием специалистов, экологов, медиков и жителей.
Важно знать:
• какой именно объём угля планируется переваливать;
• какие технологии защиты применят и как они будут работать зимой;
• на каком расстоянии от жилых районов разместят площадки;
• кто будет вести контроль и публиковать данные о загрязнении.
Без ответов на эти вопросы соглашаться нельзя
Когда-то в Красноярске говорили о программе «Чистый воздух». На неё выделяются миллиарды. Закрывают старые котельные, устанавливали фильтры. Людям объясняли: всё ради здоровья.
Если теперь в этот же город завезут миллионы тонн угля — весь смысл программы исчезнет.
Власть любит говорить о развитии. Но развитие — это не только грузы и тоннажи. Это ещё и способность думать о людях.
Когда экономическая выгода становится важнее чистого воздуха, это уже не развитие, а деградация.
