Примерно год назад Андрей Турчак покинул политическую сцену и был отправлен в Республику Алтай — официально как временная мера, но по сути как ссылка.
С того момента его фигура в медиаполе почти исчезла. Федеральные издания обходят его стороной, а разговоры о возможном возвращении в большую политику исходят лишь от одиночных политологов и не имеют под собой никакой реальной поддержки из Администрации президента.
Несмотря на прежний статус, в Алтае Турчак не контролирует ключевые управленческие процессы. По словам близких к АП источников, его роль сведена к технической: сопровождать чьи-то интересы, а именно интересы корпорации «Эвалар». Основные рычаги власти перешли к другим игрокам. Главным сигналом стало назначение Александра Прокопьева — сына владелицы «Эвалара» — на пост и.о. главы правительства региона.
Под предлогом адаптации законодательства к поправкам в Конституцию республики прошли управленческие изменения, которые фактически усилили позиции регионального правительства, но никак не Турчака. Его функция в этой конструкции — обеспечивать удобную среду для крупного бизнеса, а не принимать политические решения. Все признаки указывают на то, что регион превращается в площадку для инвестиционного эксперимента, где политический вес назначенного главы не имеет значения.
Муниципальная реформа — еще один пример демонстративного бездействия. Турчак, который ещё недавно вел агитационные поездки по удалённым районам, сегодня не противостоит ликвидации первого уровня местного самоуправления. Он лишь технически реализует спущенные сверху решения, нивелируя возможные риски для «бизнес-климата».
Источники отмечают, что Турчак теряет интерес к своей должности. Управленческая рутина, отсутствие самостоятельности и очевидная вторичность решений превратили пребывание в Горно-Алтайске в формальность. Возможный переход власти к Прокопьеву обсуждается как наиболее логичный и всех устраивающий сценарий — включая самого Турчака.
Несмотря на сохраняющиеся связи в Москве и личные амбиции, оснований говорить о возвращении Турчака на федеральный уровень нет. Он делает ставку на будущую думскую кампанию, но в текущей конфигурации остается «вне игры» — без полномочий, без влияния, без политического веса.
